На разведку в долину NABQ.
День 1. Белая ночь в пустыне.
Выехав вечером из Дахаба на микроавтобусе, через час езды по шоссе мы свернули с дороги и пересели на ожидавший нас джип, и часть пути по пустыне проделали уже в кромешной темноте, - луна еще не взошла, и забравшись на крышу джипа, можно было любоваться черной, как чернила, южной ночью. Главное – не забывать держаться за железную раму для багажа, - машина то и дело резво подпрыгивает на ухабах и закладывает по песку крутые виражи, а на крыше трясет гораздо ощутимее (хотя оно, конечно, того стоит). Временами песок сменяется плотно утрамбованной белой глиной, и тогда джип едет, как по асфальту, а потом опять проваливается в мягкие кочки. После часа странствий по лишь одному водителю известному маршруту (нормальный человек теряет ориентиры в ночной пустыне уже минут через 15), машина остановилась и бедуин бодро сообщил, что мы у цели.
Перед нами были пышные зеленые кусты. Точнее, островки, покрытые раскидистыми кустами, со всех сторон окруженные водой. Один из товарищей чуть не разрыдался, решив, что он под Питером, на озере Вуокса, и, вероятно, окончательно сошел с ума под действием некачественного египетского рома. И тем не менее, первое впечатление именно такое: когда стоишь лицом к гладкой, как зеркало лагуне – перед тобой типичный зеленый русский пейзаж, а поворачиваешься в другую сторону – упираешься взглядом в выжженную пустыню, где-то вдалеке оканчивающуюся скалистыми горами. А когда, чтобы переварить увиденное, закидываешь голову вверх, то видишь над собой млечный путь и миллионы звезд, наклеенных на черное небо так тесно, что то и дело то здесь, то там срывается и падает какая-нибудь сиротливая звезда, которой явно не хватило места в общей давке. Берег в этом месте оказался настолько пологим, что даже включив фонарик, сложно точно определить место, где заканчивается суша, и начинается море: в какой-то момент делаешь очередной шаг, и чувствуешь, что уже чавкаешь по отмели, распугивая мальков, в теплой водичке, которая даже не достает до щиколотки.
Стоянка прямо на берегу выглядела вполне привлекательно: новый навес, сплетенный из пальмовых листьев, закрепленный на опорах, сложенных из сцементированных булыжников (как выяснилось позже, по сравнению с другими местами, которые мы проезжали по пути, это место тянуло на 5 звезд и было чем-то вроде бедуинского Шератона). Распаковав коврики и запасы алкоголя (среди которых обнаружился Johny Walker Black Label , захваченный одним из гостей), мы развалились в темноте в ожидании ужина, попивая виски и чувствуя себя полными пижонами. Вскоре трое участников сафари заснули лицами вниз, так и не дождавшись еды, и пропустили, возможно, самую красивую лунную ночь в своей жизни.
А через пару часов взошла луна. И залила все вокруг ярким, хрустальным белым светом, так что стало видно каждый листок в мангровых зарослях, каждую кочку в пустыне на несколько сотен метров вперед, а в кустах на белоснежной песчаной отмели дружно, как по команде, ударили цикады, да так громко, как будто вступил хор певчих. Впечатление оказалось настолько сильным и одновременно нереальным, что даже вконец оголодавшие участники сафари побросали свою курицу гриль и разбрелись по побережью, кто куда, погасив фонарики и любуясь естественной иллюминацией. Угомонились нескоро: в такую ночь спать просто невозможно; и обессилев к утру, попадали вповалку среди тарелок с едой, кое-как прикрывшись ковриками.
Где-то там, в море, были обломки корабля Maria Schroeder , осмотр которых запланирован на завтра, из мангровых зарослей раздавались громкий плеск и хлюпанье, как будто там резвилась стая бегемотов, и мы заснули с ощущением, что даже если ничего интересного за предстоящие два дня нам не встретится, поездку все равно уже можно считать удавшейся.
День 2. Maria Schroeder, коралловые чащи и «for beduins only».
Высунув голову из под одеяла, первое, что я вижу перед собой – это четыре пары незнакомых черных глаз, устремленных на меня в явном ожидании. Справившись с первым испугом, понимаю, что это бедуинские дети из соседней: услышав ночью звук проезжающих машин, они с утра пораньше пришли посмотреть, кто это к ним пожаловал. Дети молча, не отрывая взгляда, следят за тем, как я переодеваюсь: чувствую себя неловко, но детям, похоже, это абсолютно по барабану. Завтракаем под робкое « buy one , синьора!», - дальше дети пытаются говорить с нами на итальянском (как выясняется, это единственный известный им иностранный язык), и явно рассчитывают, что мы приехали сюда исключительно с целью произвести удачный шоппинг и обзавестись парой-тройкой бисерных ожерелий. Глумливый питерский гость пытается в ответ на это продать детям купленную в Дахабе фенечку, дети надувают щеки и отходят.
У нас по плану – осмотр останков корабля Maria Schroeder , а затем – снова на юг, продолжать движение по запланированному маршруту.
На картах Maria Schroeder , потерпевшая кораблекрушение в 1964 г., отмечена как рэк, но бедуины на все наши вопросы, годится ли этот рэк для дайвинга, отводили глаза, пожимали плечами и говорили: сами на месте все увидите. При свете дня выяснилось, что увидеть Марию Шредер можно очень издалека и при этом практически целиком: торчащая из воды по самый киль, она надежно сидит на остатках рифа на глубине 50 сантиметров, - правда, идти до нее чуть ли не километр по колено в воде, выбирая дорогу между кусками кораллов. Следуя привычке и отправив вперед инструктора, мы дошли до расколотого надвое корабля, добросовестно осмотрели вполне, кстати, эффектно выглядящие останки, искупались среди мангровых деревьев на невероятно живописном мелководье и отправились грузить свой нехитрый скарб в пикапы. В голове крутился вариант рекламного слогана: «После часа, проведенного на этом рэке, в вашем баллоне будет по прежнему 200 бар!»
Следующее место вниз по побережью выглядело менее привлекательно: явно чувствовалась близость большого туристического центра, и то и дело мимо сновали группы немцев на квадроциклах, а местные бедуинские дети нагло требовали печенья.
Не засиживаясь на берегу, мы собрали снаряжение и отправились на свой первый в этом сафари дайв: очередные сто метров по колено в воде, и вот, наконец, можно нырять. Место оказалось самым мелководным дайв-сайтом из всех доселе нам встречавшихся (максимальная глубина – 15 метров), но при этом одним из самых впечатляющих: таких пышных коралловых зарослей, изобилующих гротиками, узкими проходами, арками и лабиринтами, нет даже на Islands . Все это напоминает большой дикий сад, причем конца-края ему не видно: он одинаково далеко тянется и влево, и вправо, и только прямо по курсу заканчивается зеленым газоном с отдельно стоящими кустиками кораллов.
Минусы – местами не слишком хорошая видимость и очень долгий заход во время отлива (на самом деле, во время отлива здесь проще плавать с трубкой и маской):)).
Отобедав жирным запеченым в фольге группером, отправляемся дальше, на поиск следующей стоянки.
« For beduins only », - гласит вкопанная в песок табличка на подъезде к месту очередного ночлега. Видавшие виды тростниковые хижины в песчаной лагуне, напоминающей остров Баунти, находятся в самом центре пересечения кочевых троп: кругом - следы бедуинской жизнедеятельности в виде несметного числа пустых раковин и пары завялившихся на солнце рыб. Раковины – те самые, с волнистым краем, которые встречаются в Красном море практически через каждые 2 метра, и мы пытаемся выяснить у бедуинов, на что похож по вкусу моллюск. « Oh , its better than lobster !», - воодушевленно восклицает один из них, а затем достает гаечный ключ, и со знанием дела демонстрирует, как правильно отдирать ракушку от рифа. Затем мы узнаем, что самое главное – это удалить у моллюска глаз, а дальше – вытряхнуть остальное в кастрюлю и тушить 20 минут в небольшом количестве воды. (Забегая вперед, скажу, что, заполучив пару крупных раковин с собой в Дахаб и в точности повторив все описанные выше махинации, мы получили отвратительную субстанцию с ярко выраженным запахом йода, по вкусу местами напоминающую китайский древесный гриб, местами – разваренную куриную печенку. Знакомая египтянка, с которой мы пару днями позже поделились впечатлениями, в ужасе закатила глаза и сказала, что ни один нормальный человек эту ракушку есть не станет, а бедуины – не в счет, они вообще, мол, как дети малые, тянут в рот всякую гадость и едят все, что не ядовито.)
Весь оставшийся вечер мы провели, запуская в сумерках пилотажку, пока ветер не усилился и питерского гостя чуть не унесло в небо.
День 3. Еще один дайв-сайт и ловля кальмара в стоячей воде.
Пробуждение было поздним: ночью к нашим бедуинам откуда-то из пустыни подтянулись еще три джипа с товарищами, и похоже, вечеринка удалась на славу, - утром все они вид имели хмурый и кривоватый.
Собравшись налегке, едем на место, где, по словам бедуинов, часто встречаются акулы, и первое, что находим на берегу – высохшую голову довольно крупной особи. Легко догадаться, что подгонять в воду никого было не надо: очередное расстояние в 100 метров от берега преодолели со свистом. Однако, никаких акул (равно как и других крупных рыб) обнаружить не удалось: вероятно, для этого надо было вставать затемно и лезть в воду в 6 утра. В остальном сайт оказался похож на Reex Reef : риф под уклоном 45 градусов с красивыми кораллами и мелкими рыбками, дальше – песчаное дно со столовидными кораллами, плавно уходящее вниз (дошли до 40 м, но ничего особенного не увидели, и повернули назад). Спокойный и расслабленный дайв закончился, как обычно в этой местности, стометровой битвой с прибойными волнами на мели среди острых кусков кораллов и полчищ ежей.
Вернувшись на стоянку, оставшийся день принимаем солнечные ванны в лагуне и проводим время примерно как в пресловутом фильме «Пляж», ассоциации с которым невольно возникают у каждого участника сафари. Место, действительно, абсолютно райское, - ярко бирюзовая вода, белоснежный песочек и полчища разноцветных крабов: голубые, розовые, зеленые, желтые, они ровным слоем покрывают побережье и при приближении человека стремительно прячутся в норы, иногда впопыхах набившись по два в одну дыру, так что розовые клешни торчат на солнце. В одном уголке лагуны по колено в воде растет зеленая мягкая травка: здесь мы обнаруживаем маленькую мурену и кальмара, которого долго гоняем взад-вперед, пока он, вконец перепуганный, не пускается наутек что есть сил. Девушка Ира из Питера, вопреки всем уговорам, старательно собирает на берегу ракушки, с которыми ее потом будут долго трясти в аэропорту Шарм-Эль-Шейха… Постепенно делается слегка грустно, - впереди остался только обед, а затем – долгая дорога домой.
За три дня такого сафари успеваешь просолиться и одичать напрочь, - складывается впечатление, что провел на необитаемом острове как минимум неделю, и мысль о неминуемом возвращении в цивилизацию вызывает даже некоторый мандраж. Наверное, лет через 10 таких мест уже не останется, - все побережье от Табы до Шарм-Эль-Шейха будет равномерно усеяно туристами и так или иначе обустроено и причесано. И вряд ли уже удастся где-нибудь встретить кальмара по щиколотку в воде и увидеть сидящего на камне ястреба на расстоянии вытянутой руки. А потому надо пользоваться тем, что мы оказались в Дахабе на 10 лет раньше.
